Путь Сашки [СИ] - Альберт Максимов

Встав на довольно оживленной улице, Дар держал в своих изуродованных руках миску для подаяния, а Сашка при приближении прохожих громко говорил:

— Лучше быть без рук, чем рабом.

Прохожие шли мимо и смеялись над мальчишками. Некоторые останавливались и, забавляясь, спрашивали:

— Ну и как тебе без рук, вор? Чем теперь воруешь? Своей удой? Смотри, снова поймают и ее укоротят.

Дар был мрачен, да и Сашке его мысль уже не казалась такой удачной. Даже совсем неудачной. И вдруг в миску Дара упала монетка, кинутая высоким кряжистым человеком. Кинул и пошел дальше. Мальчишки взглянули в миску, там лежала серебрянка. Целая серебрянка!

— Мне за месяц столько не давали.

К концу дня в миске прибавилось и медянок. Целых двенадцать штук.

— За сегодняшний день отдадим четыре, оставшуюся половину Ржавому, у нас останется еще двадцать четыре медянки. Хватит на три-четыре дня.

Вечером в воровском притоне Сашка подошел к Ржавому вместе с Даром. Положил четыре медянки за обоих. А потом серебрянку.

— С нее нам сдачи шестнадцать медянок. Двадцать четыре тебе.

— Ты заработал?

— Оба.

Ржавый молча отсчитал сдачу, положил серебрянку себе в мешочек и обратил внимание к следующему даннику.

При раздаче мяса, последним опять шел Дар. Сидевшие за столом мальчишки перестали жевать. Ржавый достал кусок, посмотрел на угол, где раньше обитал Дар и бросил кусок мяса… на стол.

Глава 8

1000 год эры Лоэрна

Герцог Пиренский, известный в Атлантисе как Черный Герцог, холодно смотрел на Сиама, своего десятника, занимавшегося выполнением особых поручений герцога. Десятник висел в центре зала, подвешенный за кисти рук. Босые ноги нависали над металлической клеткой с мелкой ячеистой сеткой. Крышка клетки была откинута в сторону и ноги Сиама нависали почти вровень с верхним краем клетки. Сквозь ее ячейки можно было видеть большую и, судя по всему, голодную крысу, внимательно смотревшую на вожделенную пищу.

— Ты отсутствовал больше трех месяцев. С тобой ушло пять человек, включая жреца, обратно никто не вернулся. Через несколько седмиц после твоего ухода жреца нашли мертвым, но в совсем другом месте. А ведь я лично поручил тебе заботу о нем. Жрец был доверенным человеком Селимана. А где теперь верховный жрец Великого Ивхе? Тоже мертв. Теперь я хочу узнать всю правду. Всю. Но вначале я разрешаю тебе сказать слова в свое оправдание. Я слушаю.

— Ваше сиятельство, у меня нет оправданий.

— Вот как?

Черный Герцог задумался, он даже немножко был обескуражен. Обычно в таких ситуациях обвиняемые начинали оправдываться, умоляли простить, называли настоящих, на их взгляд, виновных. Но после этого Черный Герцог давал знак палачу, стоящему чуть в стороне, тот начинал отпускать веревку, а дальше… дальше виновные выкладывали всю правду. Редко кого Герцог прощал, но и эти счастливчики были в большей степени обязаны жизнью вовсе не доброму характеру своего господина, а причинам чисто практическим. Хромые на одну ногу или и вовсе безногие служили хорошим наглядным примером того, как поступает Герцог, если его приказы выполняются плохо. А еще Черный Герцог требовал от своих людей думать головой и проявлять инициативу. В ситуациях, в которые попадали его люди, нельзя было все предусмотреть и оградить рамками инструкций.

Ответ десятника был необычен. Поэтому вместо сигнала палачу Герцог задумался, а затем снова спросил:

— Итак, где же ты пропадал все это время? Рассказывай.

Висеть за подвешенные кисти рук было неудобно, и боль все сильнее пульсировала в руках, отдаваясь в висках, но сейчас не это главное, главное — остаться живым и желательно с целыми ногами.

— Ваше сиятельство, жрец и трое моих людей пытались проникнуть на развалины старого Лоэрна, он, как вы знаете, располагался на большой возвышенности. Я с Пуримом остался снаружи развалин. У подножия я выбрал место, с которого можно было что-то увидеть. Ночь, была ночь, но эти орки бодрствовали. И они их схватили.

— Трех твоих людей? Ладно, жрец, тот привык с безоружными и связанными воевать, к тому же калека, но твои люди? Лучшие люди!

— Ваше сиятельство! Как они не почувствовали засады, я не знаю, но я видел, что их повязали сетью. Даже под сетью они смогли зарубить пятерых!

— Дальше!

— Я просидел на морозе почти двое суток.

— И цел?

— Мы менялись с Пуримом, по очереди грелись.

— У костра?

— Да, ваше сиятельство, но мы развели его в яме и далеко от подножия. Приходилось долго идти, но один человек всегда следил за орочьим селением.

— Селение было на развалинах старого Лоэрна?

— Да, ваше сиятельство. Это и странно, почему орки выбрали развалины. Мы и хотели все проверить.

— Дальше!

— Через полтора с лишним дня из селения выехали орки, больше десятка. Они вели в колодках моих парней.

— А жрец?

— Жреца я не видел, уже потом оказалось, что жрец, мертвый жрец, был в одном из мешков, что везли храмовники. В других была еда и фураж.

— Почему ты на них не напал и не освободил своих людей? Ты один стоишь десятка орков. И еще у тебя был один человек.

— Ваше сиятельство, вы всегда требовали думать. И подчинять мелкое крупному. Жрец был ценнее моих парней, но его я не видел. Поэтому решил проследить, куда они их ведут и напасть тогда, когда орки уйдут далеко, чтобы не услышали в селении. Но они почему-то вместо лоэрнских храмов повели пленников по дороге в Амарис. Поэтому я и решил не спешить с нападением.

— Дальше.

Сиам облизнул сухие губы, капли пота текли по его лицу, но Черный Герцог не обращал на это внимания.

— Дальше, ваше сиятельство, они даже не повернули к храмам, что в земле Амариса, а прошли еще дальше. И верст через двадцать, уже к северу от Амариса достали из мешка труп жреца и оставили его рядом со старой дорогой. Потом свернули на проселочную дорогу, почти тропу, и в верстах в десяти от города разбили лагерь. Пока я смотрел на брошенный ими труп, пока догонял орков, а за ними шел следом Пурим, орки убили моих людей. Я просто не успел. Больше месяца они не двигались с места. Еды им хватало. Мы следили по очереди. Затем к ним подъехало еще два орка, и они все поехали к Амарису. Рядом с городом разбили лагерь, через несколько дней к ним пригнали полтора десятка рабов, которых они и повели на запад.

— И ты полтора месяца бездействовал?

— Да, ваше сиятельство. Я решил взять в плен одного-двух орков и допросить их о том, что произошло в селении со жрецом. И почему они увезли труп жреца из Лоэрна к Амарису. И почему подбросили, а они именно подбросили, могли бы съесть. Но на той стоянке они весь месяц находились все вместе, никто не отходил. Мы зря прождали. Поэтому, уже когда храмовники повели рабов, мы решили ускорить события. На одной из их стоянок мы разошлись с Пуримом в стороны. Он должен был подстрелить одного из них, ранить, но не убивать. Вторым выстрелом должен был промазать. По моему замыслу большая часть орков, посчитав, что в лесу прячется не очень умелый одиночка-мститель, должна броситься его ловить. В лагере помимо раненого орки могли оставить двух-трех, не больше. Тогда я смог бы с ними справиться и взять парочку в плен. И там же на месте выпытать у орков все, что они знают.

— А разве вернувшиеся храмовники не догадались бы в чем дело? Да и рабы им все могли рассказать.

— Ваше сиятельство, я планировал взять тела допрашиваемых орков с собой и по дороге закопать. А всех рабов собирался убить прямо там на месте. Это не сложно по времени, они же все были связаны в рогатины.

— И каковы твои успехи?

— Ваше сиятельство, мне это не удалось, и я признаю свою вину. Почему-то помчались ловить Пурима все орки, оставив только раненого в бедро. Мне хватило бы и его, но один из рабов, какой-то мальчишка, сумел освободиться от веревок, а затем освободил всех остальных.

— Вот как? Разве орки плохо связывают?

— Скованы в рогатины были крепко, ваше сиятельство. Но он сунул связанные руки в костер, веревки перегорели. А дальше он развязал остальных.

— С обожженными руками?

— Да, ваше сиятельство.

— Продолжай.

— Раненого орка тут же добили, рабы разбежались. А потом вернулись остальные орки и притащили с собой мертвого Пурима. Одному мне тяжело совладать со всеми, и я решил идти к вашей светлости, сообщив о произошедшем.

Черный Герцог не мог принять быстрого решения. Конечно, с одной стороны, Сиам был виноват. Он потерял всех своих людей, погиб жрец. Сам он ничего не добился. Если бы висевший перед ним десятник дергался, умолял о пощаде, оправдывался, то он подал знак палачу и тот опустил бы веревку, но Сиам вел себя совсем не так, как другие обвиняемые. Но с другой стороны, ему просто не повезло или просчитал ситуацию неверно. Но ведь старался, довольно неглуп, не труслив. К тому же принес известие о судьбе жреца. Странное со жрецом дело, очень странное. Пожалуй, стоит его помиловать. Будет хороший пример другим, нет, не милосердия, проявление милосердия с его стороны быть не должно. Но его слуги должны знать, что не всегда Черный Герцог жестоко и неотвратимо наказывает, что можно получить и пощаду. Глядишь, меньше хлопот будет с теми, кто опасаясь заслуженной кары, пытается от него скрыться. Таких он, конечно, все равно находит, но на это уходит время.